Мы по справедливости гнушаемся поступком Иуды, и по суду истины он скорее увеличил, чем искупил преступление своего злодейского предательства тем, что удавился: потому что, отчаиваясь в Божьем милосердии, он в чувстве пагубного раскаяния не оставил себе никакого места для спасительного покаяния.

Преступления не искупаются милостынями, если не изменяется жизнь.

Весьма нетактично предаваться покаянию, когда другие уже озираются в поисках новых грехов.

В хороших делах мы раскаиваемся ничуть не реже, чем в дурных.

Когда виновный признает свою вину, он спасает единственное, что стоит спасать, — свою честь.

Покаяние, возможно, спасает душу, но губит репутацию.

Для того, кто живет еще в этом мире, никакое покаяние не поздно.

Только плохой человек нуждается в покаянии; только хороший человек может покаяться по настоящему. Только совершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек в покаянии не нуждается.

Мы праведны тогда, когда исповедуем грехи наши.

Мы исповедуем Богу свои грехи не потому, что Он их не знает, но поскольку исповеданием приготовляется прощение, из исповедания рождается покаяние, а покаянием умилостивляется Бог.